— Алексей Сергеевич, расскажите, пожалуйста, чем занимается экспертно-криминалистический отдел современной полиции?
— Наш отдел занимается экспертно-криминалистическим обеспечением раскрытия преступлений, то есть, грубо говоря, на местах происшествий мы занимаемся тем, что разыскиваем различные следы преступников, улики, вещественные доказательства. В последующем их исследуем в лабораторных условиях с целью доказательства вины преступника, так скажем, чтобы его изобличить.
— Алексей Сергеевич, вы – начальник экспертно-криминалистического отдела по Ленинскому району. Сколько сотрудников в вашем отделе?
— В моем отделе десять сотрудников.
— В кино и сериалах мы часто видим на службе у полиции самую совершенную суперкомпьютерную технику. А как в реальности, такой умной техникой обеспечены криминалисты?
— Я бы сказал так, что нет предела совершенству… Если говорить прямо, то, конечно, за последние годы, в том числе, после проведения реформы, определенные подвижки начались, техника к нам поступает. Но всегда, конечно, хочется большего, по крайней мере, прогресс налицо: автотехника, криминалистическая техника,- все поступает. Я думаю, что мы движемся в правильном направлении и скоро будем значительно превосходить силы преступников.
— Как Вы считаете, что важнее для криминалиста – внутреннее чутьё или умение в совершенстве применять профессиональные познания?
— Я думаю, что, наверное, все-таки второе. Человеку свойственно ведь и ошибаться, поэтому внутреннее чутье может и подвести, а как раз основная задача эксперта-криминалиста, в том числе, и при работе на местах происшествия, — это именно объективно, без каких-либо своих внутренних убеждений, очень точно, очень кропотливо сделать свою работу, найти те следы, которые могут указывать в дальнейшем на преступника.
— То есть умение проводить экспертизы важнее интуиции?
— Я бы сказал, что да. Просто нужно понять, что если интуиция эксперта-криминалиста подведет, то от этого может пострадать, например, и невиновный человек, если эксперт сделает ошибочное заключение.
— Эксперты-криминалисты являются сотрудниками Министерства внутренних дел. Вы носите форму? У вас есть табельное оружие?
— Да, конечно.
— Наверняка ваш отдел работает и с наркотическими, и со взрывчатыми веществами, исследуя их. А куда после экспертиз эти самые вещества деваются? Вы что, их храните?
— Мы не профильное подразделение, мы сталкиваемся с наркотическими, взрывчатыми веществами и взрывными устройствами в лучшем случает на местах происшествий. Но у нас есть и специализированное экспертное подразделение, которое занимается именно исследованием и наркотиков, и различных взрывных устройств. После проведения экспертиз это все уничтожается.
— Как часто вам приходится сталкиваться с преступлениями, совершенными детьми и подростками? Какие преступления они совершают чаще всего?
— Нам удается бороться с тенденцией омоложения преступности, но, по крайней мере, на сегодняшний момент иногда все-таки приходится сталкиваться с тем, что преступления совершаются именно подростками. Чаще всего это подростки из неблагополучных семей, которым не хватает внимания со стороны нас, взрослых. Часть ответственности, конечно, несем мы, за то, что мы не смогли этих подростков воспитать. Но в целом подростковая преступность снижается, по сравнению даже, допустим, с началом 2000-х годов, когда подростки совершали большое количество преступлений. В основном это преступления корыстно-насильственной направленности (как это принято говорить в полиции) – различные мелкие кражи и грабежи.
— Не секрет, что порой от заключения экспертизы зависит, в каком направлении двинется следствие, будет ли раскрыто преступление и найден настоящий преступник. Вы ощущаете ответственность за каждое выданное вами заключение?
— Конечно. Очень часто бывает так, что именно от заключения эксперта зависит очень многое при рассмотрении каких-то оперативных версий, поэтому, естественно, если эксперт, не дай Бог, ошибется, то это может затруднить расследование уголовного дела.
— В мире в области криминалистики постоянно ведутся научные исследования и изобретаются новые методы. Ваши сотрудники следят за этим прогрессом?
— Ну, конечно, к нам приходят обзоры из Москвы. Какие-то наиболее удачные нововведения мы используем. Но нужно понимать, что для того, чтобы эти самые новшества и новаторства реализовались на практике, естественно, они должны пройти очень большой путь, то есть апробироваться, прийти к устойчивым положительным результатам. Вот в том случае, если такие новые методики себя, так скажем, оправдывают, то да, это вводится в практику.
— Ваша работа, несомненно, очень сложна, ответственна и важна. Но считаете ли вы эту работу интересной и увлекательной?
— Безусловно. Недаром у нас есть такая тенденция, что те сотрудники, которые пришли в экспертно-криминалистическую службу, очень редко меняют свою профессиональную принадлежность.
— А много ли молодых сотрудников в вашем подчинении?
— В моем отделе из нашего коллектива из десяти человек два сотрудника — молодые эксперты, которые вот только начинают свой путь в звании лейтенанта.
— Какое образование нужно получить, чтобы работать экспертом-криминалистом? И можно ли это образование получить в Удмуртии?
— В идеале, если говорить о работе эксперта-криминалиста, необходимо получить профильное образованнее, на данный момент такое образование дает Волгоградская академия МВД России. Но ведь в МВД есть также, например, и эксперты, занимающиеся изучением компьютерных технологий. Здесь уже нужно профильное образование, которое, безусловно, можно получить и у нас в Удмуртии, в технических вузах нашей республики. На самом деле, для того, чтобы работать в полиции, иногда бывает одного образования-то мало… Здесь самое главное – большое желание и стремление, а образование всегда можно получить. И успешно работать.
Белослудцева Наталья, ИА «Журавейник»